Принцип невмешательства - Страница 50

Сам я не особо верил, что такой мизер, как освещение салона, мог играть какую-то роль, но паника среди пассажиров еще никогда не приносила пользы.

И только спустя несколько минут зажглось аварийное освещение. Конечно же красное, отчего оптимизма у пассажиров не прибавилось. Потом гермодверь со стороны кабины пилотов распахнулась, и через салон спешно прошел человек в скафандре с открытым забралом, тихо матерящийся сквозь зубы. Его пытались спросить, что случилось, но он всех проигнорировал.

Зато вскоре вновь загорелся свет, а болтанка начала стихать.

Еще один толчок – приземлились. И поехали куда-то вниз на платформе огромного лифта, только мелькали огни на мониторах.

Остановились, шаттл продвинулся куда-то в сторону, после чего окончательно замер.

Наручный ком завибрировал, привлекая внимание, и сиреневая линия снова появилась передо мной, приглашая идти. И снова нестройная толпа потянулась на выход – каждый по своей индивидуальной программе.

Шаттла я так и не увидел – приемный рукав снова вывел прямо в зал ожидания, скрывая корабль где-то в недрах ангаров.

Тем временем, моя путеводная нить вела меня к виднеющимся в конце зала раздвижным дверям, оказавшимися в итоге дверями лифта. Пока мой путь совпадал с дорогой всех вновь прибывших. Моя сиреневая линия перед лифтом сложилась в число "-86", после чего мигнула и исчезла. Что ж, догадаться несложно.

Остальные тоже разобрались, что к чему, и теперь уверенно нажимали нужные кнопки лифта. Оказалось, что на уровень восемьдесят шесть еду я один, все остальные остаются где-то выше. Вот и хорошо, а то надоело чувствовать себя бараном в стаде.

Когда двери лифта распахнулись, и я вышел на уровень, то, сделав пару шагов, невольно остановился. После бесконечной череды нейтрально-бледных помещений разных размеров, но одинаково прямоугольных, уровень просто радовал глаз.

Вместо промышленного синтетического коврового покрытия пол блестел отделкой "под паркет". Вместо прямых углов – округлые плавные формы. На стенах репродукции известных картин и имитации окон, за которыми явственно проглядывало синее небо и качались деревья. Однотипные квадратные световые панели заменены на изящные светильники.

Как хорошо, оказывается, работать в высшем инженерном звене корпорации! Даже, вон, потолки, и те выше сантиметров на двадцать!

И, почти уже преисполненный благодарности к руководству, я проследовал дальше по сиреневой линии. Мимо каких-то офисов, мимо столовой, мимо спортзала, прошел через самый настоящий парк с хорошей имитацией голубого неба и легкого морского бриза. И с фонтаном, на скамейках вокруг которого заметил пару человек. Свернул в широкий коридор с множеством дверей; открыв одну из них, попал в другой коридор, поуже, но тоже с дверями. Следующая дверь с номером сто семьдесят семь – и я дома.

Надо же, в нескольких километрах под землей, на планете, где человеку не выжить… – и дома.

Глава 4

Недорогой гостиничный номер – первое впечатление от жилища. Две комнаты, пищеблок, санузел. Вторая комната – спальня – совсем маленькая, однако размер кровати вполне позволяет разместиться вдвоем. Похоже, руководство тут достаточно либеральных взглядов. Нельзя сказать, что это плохо.

Меня слушают и смотрят – мой продвинутый ком, который никто не отнимал, сообщил об этом сразу. Впрочем, сей факт никто скрывать не собирался – тоже не самый плохой ход. Забавная ситуация – вроде как контроль над личностью присутствует, но при этом допускается явная (или строго рассчитанная?) халатность. С теми же личными комами, например. С другой стороны, во внешнюю сеть я все равно выйти не смогу за неимением таковой, а внутренняя мне не особо поможет, тем более что доступ к ней у меня и так есть… какой-то.

Ладно, ничем предосудительным заниматься я не собираюсь… пока. Есть, спать, работать. Думать. Да, а что там в пищеблоке?

Стандартный кухонный комбайн, все полностью автоматизировано, разве что не жрет за тебя. Хотя в рот положить сможет. Меню длиной с рулон туалетной бумаги, конечно, электронное, на экранчике, хотя можно и голосом. Несколько кнопок. Дверца, откуда достают. Всё.

– Что дают? – спросил я, глядя на свое отражение в черном стекле дверцы.

– Что пожелаете? – спросил комбайн приятным женским голосом.

– Все ясно, – буркнул я, ткнув кнопку вызова меню. – Пока с тобой договоришься… хуже жены.

– Неправда… – начал было автомат.

– Заткнись. – Такую команду он знал.

Мясо, гарниры, салатики – какая разница, если готовится все из совершенно одинаковых брикетов замороженной хлореллы, ну, и добавок кое-каких… для вкуса… и запаха. А выращивают ее где-нибудь неподалеку. Сразу представились огромные чаны из нержавейки, освещаемые лампами дневного света. А внутри – бульон.

– Приятного аппетита! – поспешил сказать комбайн еще до того, как его дверца приглашающе открылась. – Ваш ужин.

– Стало быть, сейчас тут вечер, – глубокомысленно произнес я. – Кстати, а выпить дают?

– Ваш лимит в это время суток составляет один литр пива, либо ноль пять литра вина, либо ноль два литра крепких напитков.

– Спасибо, надави лучше сока… конечно, хлореллового.

– Повторите заказ, пожалуйста.

– Пусть будет… манго.

За ужином я бегло оценил свой рабочий график на ближайшую неделю. Да, за меня уже давно все было спланировано.

Завтра с утра визит в отдел кадров, затем в местную СБ, далее медосмотр. И только потом встреча с непосредственным начальством, а именно, с начальником моего отдела по имени Франсуа Гофф и своим будущим напарником – главным инженером систем вентиляции Иваном Громовым. Забавно, мне сразу почему-то представилась картина времен войны 1812-го года, когда русский мужик Иван Громов гонит прочь из Москвы француза-завоевателя Франсуа Гоффа. Наверно, этому способствовал и внешний вид моего начальства – если первый выглядел пожилым сварливым пенсионером, то второй имел геройскую внешность как раз-таки сурового русского мужика.